The One (chapter 7)

[Monstrr]

Название: The One
Автор: _Melancholia_ Kimberly_Funing
Бета: word
Фендом: Naruto
Дисклеймер: Кишимото
Пейринг: Pain/Naruto, Sasuke/Naruto
Рейтинг: NC - 17
Жанр: Angst, Romance
Статус: не завершен.
Размещение: только с разрешения
Саммари: Не надо колесить весь мир, что бы обрести своё счастье. Бездумная трата времени. Достаточно просто посмотреть по сторонам, ведь вся твоя жизнь, весь её смысл, заключенный в поиске своего единственного, - дар Небес, который лежит у тебя под носом…
Предупреждение: ООС, AU
От автора: глава посвящена мыслям Саске и его внутреннему состоянию. Тем, кто не любит долгие описания и эмоциональную нудь, лучше не читать.


Глава 7.
Когда – то я внушал себе, что мне совершенно наплевать на этого человека, что он мне не нужен и только мешает жить, однако первое мнение всегда обманчиво, не смотря на то, что я зациклился на нем, не видя истинного лица этого парня, испытывая к мальчишке лишь презрение и отвращение. На протяжении всей моей жизни меня не покидала мысль, что он просто ничтожество, выскочка, лгун, ни на что не способный слабак, кричащий на каждом шагу о своей несбыточной мечте.
“Когда я вырасту, то стану Хокаге!”
Я не понимал его лучезарных улыбок на всё лицо, его безграничного стремления к неосуществимой цели, невероятную стойкость, живучесть, то, как он смеялся в лицо смерти, закидывая руки за голову. Я не понимал его. Полностью и бесповоротно. Тогда я был слишком горд и закрыт для окружающих, а он был чересчур наивен и добр ко всему миру, невзирая на их ненависть к нему. Я тоже его ненавидел. А ведь мы были так похожи…. Оба одинокие, лишенные родительского тепла, несущие в сердце эту дикую боль. Возможно, подпусти его тогда ближе к себе, мы бы не пытались убить друг друга в долине Завершения, и он бы не гонялся за мной несколько лет, рискуя своей жизнью, что бы вернуть меня в Коноху. Он никогда не пытался лишить меня жизни, в отличие от меня самого. За те несколько лет, что мы находились друг от друга на расстоянии тысячи километров, то росли, набирались сил и опыта, предвкушая нашу встречу. Однако цели у нас были разные – он должен был выполнить данное обещание, я же надеялся, что вообще это наглец больше никогда не влезет в мою жизнь, но понимал, что при нашем столкновении я завершу недоделанную задачу и лишу мальчишку его никчемной жизни. Я был не прав. Все это время единственное, о чем я мог думать, закрывшись от всего миры, был Он. Детский образ терзал меня каждый день, манил к себе и заставлял еще больше его ненавидеть. Та встреча в логове змея явила мне его в новом свете, иным, не таким ребенком, каким он был когда – то, сильным, повзрослевшим, с отросшими светлым волосами и таким же огоньком в глазах. Он сильно изменился по сравнению с образом, хранимым в моём сознании, и одновременно остался прежним. Но что – то неуловимо изменилось в нем: в том, как он стоит, как глубоко дышит, пытаясь выровнять дыхание, и самое, пожалуй, незаметное мне издалека, однако очень важное – его взгляд. На самом дне синей радужки образовался темный осадок, заполненный незнакомой мне болью и состраданием. Я тогда так и не смог понять причину повлажневших голубых глаз и направленной в них на меня горечью, тем не менее я долго не мог отвести от него взгляда, цепляясь за каждую мелочь, малейшее изменение в, казалось бы, знакомом мальчишке, а после отчаянно, с небывалой яростью пытался закрыть все эти мысли и воспоминания на тяжелый замок в моем сознании, отодвинуть его в самый дальний уголок, больше никогда не смея открыть. Причина подобного поведения была не ясна мне самому, я просто не хотел думать о недавнем сражении, воспроизводя в памяти лазурные глаза, наполненные слезами. Чувства, пропитанные ненавистью и гневом, шептали, что больше мы с ним не встретимся, вновь подталкивая меня к желанному отмщению Итачи, и я принял, поверил обманчивому голосу, увлекающему меня дальше, в самое сосредоточие мрака. Всё – таки, это было ошибкой – моя медлительность послужила очередным шансом на спасение этому придурку, однако мой отступ был лишь началом разгорающегося внутри меня пламя. Каждый раз, видя его, я натыкался на болезненный взгляд васильковых глаз, переставал дышать на секунду, а потом резко срывался с места, не имея никакого желания попадать под столь необъяснимый взор. А еще я отчаянно пытался убивать, возникшее в глубине остатков моей изорванной души, ноющее чувство потери и сам же страдал от кровавой дыры в груди, осознавая разорванную тонкую нить, проведенную между мной и моей прошлой жизнью. Ощущал, как давили на меня воспоминания, заглушая голос мести, и призывали остановиться, пока не поздно и повернуть назад, вернувшись к свету. И понимал, что воплощал в себе солнечный луч, за которым я так несчастно гнался все свое детство…
Он был единственным, кто понимал меня.
Принимал таким, какой есть и не пытался изменить, рисуя в голове идеал, как это делали остальные. Он признавал меня равным себе и стремился перебороть, нежели плестись позади, словно те безвольные куклы. Он боролся. Шел против судьбы, всего мира, против всяких законов природы, против… меня. Его стремление к детским мечтам казалось мне глупым и бессмысленным, просто тогда я уже понял, что они не достойны его внимания, его терпения и силы. Этот мальчишка заслуживал большего. Но я все равно ненавидел его и… хотел быть ему равным, ведь он был сильнее меня не только телом, но и духом.
Он был единственным, кого я уважал.
Стать сильнее…. Два слова, вертящиеся в моей голове, когда я покидал деревню, когда пробил ему легкое и когда, наконец, пришел к Орочимару. Два года беспрерывных тренировок в логове этого змея, безусловно, сделали меня могущественным и приблизили к моей цели, но всё равно я так и не убил до конца все связи воспоминания об одном единственном человеке. Закрывать на это глаза в присутствии змеюки было легко, потому что у меня не было времени на размышления, изучая новые техники или принимая лекарства Кабуто. В те минуты я думал лишь о ненависти и своей жестокой расправе с братом. Однако, оставшись один, лежа на каменно поверхности, стоило закрыть глаза, как передо мной появлялся образ светловолосого мальчишки с полосками на щеках. Сначала это бесило и заставляло крушить все вокруг от невероятной ярости, дразня мои нервы при малейшем воспоминании о нем. Я не понимал, почему единственное, о чем мог думать, оставшись наедине с самим собой – был ОН. От неизвестности я становился раздражителен, в особенности после сна, в котором мне всегда снилось одно и то же – дождь, водопад, две огромные статуи и обмякшее тело в моих руках с пробитой грудью. Меня бросало в жар и трясло, когда я резко садился после очередного кошмара на кровати и пытался восстановить участившееся дыхание. И тогда действительно было страшно по неизвестной мне причине, заставляя снова и снова, в день ото дня сжимать губы и пытаться не заснуть, заполняя голову мыслями о мести. Хм, бесполезно, этот чертов блондин умудрялся доставать меня даже будучи в состоянии полной бессонницы. Мой гнев и ярость росли и делали меня сильнее, радуя змея моими результатами. Орочимару свято верил, что моё могущество – результат стремления к моей вендетте, однако он и не подозревал, что силы мне придавали воспоминания об одном единственном человеке. К сожалению, только через год я понял, что солнечная улыбка и взгляд небесных глаз был необходим мне, как глоток воздуха. Раньше меня это раздражало потому, что я не понимал своего стремления к нему и боялся отойти с пути мести, что бы вновь почувствовать его рядом. Этот дурак воплощал в себе все то, что мне пришлось покинуть и забыть, ради достижения своих целей, и, вспоминая его, он один своим видом сводил накатившее безумие, предотвращая мои необдуманные поступки. В один из таких дней, незаметно выбравшись наружу из ненавистного подземелья, я долго смотрел на небо, облокотившись о камень за спиной. Чистая синева – его глаза. Слепящее солнце – его волосы и золотистая кожа. Теплый ветер – его улыбка. Несомненно, он – воплощение самой жизни. Не заметно для меня самого мутневший с каждым днем образ перестал вызывать у меня отвращения и жгучую ярость, пробуждая лишь покой и маленькую частичку света, что все так и должно быть. И каждый раз, вспоминая его, у меня появлялись новые силы, что бы идти вперед, тем самым покидая Его, оставляя в полном одиночестве на перекрестке дорог и судеб. Опять одного. Чем сильнее моя цель и дальше расстояние между нами, тем сложнее мне было покидать его, того, кто даровал мне силы. Я снова заставлял себя рвать хрупкие нити, связавшие нас вновь, исходившие от него и тянущиеся ко мне, кромсать их по кускам и превращать в кровавое месиво. В который раз я причинял ему боль и понимал, что пусть мы на разных концах планеты, он чувствует эту боль за нас обоих, как когда – то ощущал её на водопаде.
Он был единственным, кого я вспоминал.
Он ведь всегда за меня цеплялся, видя, как я падаю в бездну, пропитанную страданиями, не позволял упасть, крепко схватив меня за руку, и тянул назад, в жизнь, изо всех сил пытаясь меня спасти. Но я сам выбрал такой путь и не хотел жить прежней жизнь - беспомощный мальчик, потерявший семью из – за своей ничтожности. Слабый…. Даже с пробуждением шарингана я не был достаточно силен, что бы отомстить брату, однако у меня появилась надежда. Там, на мосту, когда мы вместе сражались с ним бок обок, я понял, что могу добиться силы своим путем, без наставлений Итачи, а через того, кто с силой сжимал мои плечи, роняя на мое лицо горячие слезы. ОН был источником силы, которую я искал долгие годы, сжигаемый ненавистью. Вися на краю, удерживаемый лишь его теплой рукой, крепко сжимающей мою, на какой – то момент я сжал его руку и потянулся наверх, к нему…. Обрыв. Встреча с четверкой ниндзя Орочимару стала решающим шагом на перекрестке двух дорог. Я выбрал. И как, оказалось, выбрал не правильно…. Тьма. И мы вместе проваливаемся во мрак. Я сам пошел на это, а он падал вслед за мной, все еще не отпуская мою руку. Цеплялся жалостливо, не смея ослабить хватку. А мне было все равно, я только пытался отцепить его пальцы от своего запястья, что бы он перестал падать вместе со мной, потому что этот путь не для него. Но я так и не смог оттолкнуть его. Даже попытка в долине Завершения обернулась прахом…. У меня был великолепный шанс убить его, пока он лежал без сознания. Я не смог. Стоило мне увидеть безвольное тело и закрытые глаза, на меня накатил страх, что он мог умереть от контраста чидори и разенгана. Последний лучик солнца не хотел оставлять его, до последней секунды освещая полосатое лицо. А потом пошел дождь и, словно, небо оплакивало падшего воина. Я долго смотрел в его закрытые глаза, когда наши лица были в четырех сантиметрах друг от друга, и это мне казалось правильным – вот так просто быть рядом с ним, обводя взглядом приоткрытые губы, и пропускать через пальцы шелк солнечных волос. В те несколько секунд мне было хорошо о того, что я могу прикоснуться к теплой коже, перебирать золотистые локоны и смотреть на него прямо, не скрывая неожиданного трепета в глазах. Я так и делал, отдавшись порыву, ласкал кончиками пальцев полосатые щеки, обводил контур скул, гладил шею и очерчивал большим пальцем приоткрытые губы, пробуя их на мягкость. Я тогда и представить себе не мог причину резкого желания, накатившего от одного лишь прикосновения. Однако невероятная нежность затягивала мой рассудок, перекрывая все мысли о страхе и неправильности моих действий. Он был удивительным…. Это было единственной мыслью в моей голове тогда. Подставив тыльную сторону ладони к его рту, я мог чувствовать на коже теплое дыхание, от чего по моему телу шла легкая дрожь. Приятно. Меня манила эта мягкость и раздражала одновременно, просто я её не понимал тогда, а сейчас…. Не знаю, что меня заставило наклониться ближе к нему, обхватив его голову, но я никогда не забуду мягкость и бархатистость кожи его губ, а еще тепло, которое он неосознанно передал мне через поцелуй. Воздух вокруг будто наэлектризовался и начал давить на меня, вызывая жар в теле и испуг. Это было неизведанным и запретным, от чего я резко сел на землю, нарушив наш контакт, однако поцелуй заставлял тянутся дальше к мальчишке, что бы быть ближе и сорвать с его губ ни одно такое легкое прикосновение, а большее – страстный порыв и дикое желание. Он манил меня к себе один своим видом, притягивал и в то же время отталкивал. Я не мог в точности описать то, что творилось в моей голове, но все внутри походило на океан. Разбушевавшийся океан. Шторм. Меня одолевали самый разнообразные эмоции и ни одну из них я нем толком обдумать. Единственное, чего я хотел, так это вновь ощутить тепло его губ, так податливо раскрывшись навстречу моему рту. Нет, нельзя. Вместо этого, мои руки сами потянулись вверх, и кончиком пальцев я дотронулся до своих губ – теплые от пылкого поцелуя. Однако инстинкт все же переборол мой эгоизм, вовремя подав сигнал о приближении чужаков. Тогда, последнее, что я помню, так это пролетающие мимо деревья и мрак, встречающий меня. Он был жив, и это было самое главное. Но в тот день я потерял его, нашу дружбу и наши воспоминания…. Всё, что связывало нас на протяжении моей жизни, я отчаянно убивал в себе день за днем, час за часом, не жалея себя и моего будущего. И все же я не смог до конца вытравить это, малая часть въелась в меня так глубоко и сильно, что никакая сила не способна уничтожить эту проклятую заразу! Зато есть время – оно не спасло меня от этого, но помогло свыкнуться и игнорировать резкие порывы, позволяя не обращать на них внимания. Меня вполне устраивал такой расклад вещей, и все же, я продолжал идти против себя. Мысли о мести помогали забыться и, ослепленный ненавистью, я был ведомым к своей цели. Смерть Итачи. Всё, я добился своего и был опустошен, отравлен гневом, потерял смысл жизни. А потом этот ублюдок Мадара рассказал мне правду о моём брате, которая заставила меня еще больше возненавидеть этот мир. И появилась новая цель, вновь окутанная ненавистью, только на этот раз объектом моего гнева была Коноха – деревня, убившая моего старшего брата и отнявшая у меня семью. Тогда я понял, как же был слеп и глуп, разбитый детскими мечтами. Сейчас всё по – другому – я вырос и знаю, как и кому мстить, и на этот раз уверенность в повинности смерти Итачи стоит на самом высоком уровне. Акацуки…. Я буквально шел по стопам Итачи, вот только цели в организации у нас были разными. Мне нужна новая сила и не важно, как я её получу, главное, что я сровняю с землей эту деревушку и убью каждого живого в ней. Они все должны почувствовать мою боль и поплатится за свои чудовищные грехи.
Я снова убивал. Только теперь ради новой мощи, не жалел о пролитой мною крови и унесенных жизнях. Однако вместе с этим я умирал. Если раньше я отчаянно пытался убить ЕГО в себе, то теперь я просто забывал себя и Его тоже. Точнее сказать, я так думал, но на самом деле все было не так. Не знаю как, но все вдруг изменилось, так же неожиданно, как и раньше: Я падал один, свободно расставив руки в стороны, будто птица, и закрыв глаза, а Он вновь выкарабкался из опустошающего мрака, смотря на меня с горечью. И под этим взглядом я резко раскрыл глаза, а темная бездна остановилась, не принимая меня в свои объятия, отталкивала, а если точнее, то я сам, добровольно отказался от неё, отвергая нежеланную пустоту. Всё мое тело горело, желая согреться и избавиться о холода вечного одиночества, что бы вновь стать вольным и освободить разум, душу и обледенелое сердце от гибели. Тогда я и представить себе не мог, что буду цепляться за Него, что бы жить и знать, что я здесь, что я всё еще живой.
Он был единственным доказательством того, что я существовал.
Вместе с чувствами и разорванными связями, уходила моя память. Я не помню ни лица матери или отца, ни своего первого дня в академии, ни своих детских слез и обид. Зато я отчетливо помню каждую секунду своей жизни, где присутствовал ОН. Пусть это было давно и само моё естество старалось убить это в себе, однако слишком поздно ко мне пришло осознание того, что моё тело и разум полностью погрузились в пустоту и мрак. Я снова разжал пальцы и отпустил его, возобновив падение во тьму моего сердца, потому что он вдруг исчез, не выдержав моего выбора, и покинул меня, забрав с собой всю ту надежду, что когда – то была у меня. В тот момент в голове вертелось всего одна мысль: “он сдался”. Одиночество вновь больно резануло по исстрадавшемуся сердцу, теперь навсегда въедаясь ледяной чернотой в меня. Несколько дней после этого я был полностью опустошен и мертв, потеряв смысл жизни и своего существования. У меня не было света, который указал бы мне путь, или же чего – то, за что я мог ухватиться, что бы не падать дальше, глубже в эту кровавую яму, заполненную тьмой. И тогда я начал ждать неизвестно чего, вспоминая свою историю.
ОН ввалился в мою жизнь громко и без предупреждения, в общем – то, как и всегда, бегал по всему свету, лишь бы найти меня. Тогда я понял, что было источником моих сил…. Все это время я страдал пустотой и болью лишь потому, что не думал о нем, заключив себя в цепи моих возможностей. Этот придурок, как ни странно, и был тем светом, которого мне пришлось ждать так долго, и каким же я был глупцом, что не понял этого с самого начала. Перейдя все границы дозволенно, наплевав на свои же принципы, я опять цеплялся за него, только на этот раз твердо решил, что больше никогда не отпущу его, навсегда удержав возле себя, пытался ухватить его за руку и выбраться из этой пожирающей мглы, спасая остатки здравого смысла. И он, не задумываясь ни на долю секунды, тянул меня к себе, как и тогда крепко сжимая мою ладонь, вытягивал из черной бездны, исправляя мои же ошибки за меня. Сам того не зная, но он спас Карин и Суйгецу, заставив меня на одно мгновение вспомнить давно распавшуюся команду №7 и принять решение, которое я выбрал бы тогда. Спасать других – необычное чувство, покинувшее меня три года назад. Не думал, что когда – нибудь я снова решусь на такой шаг, ведь это – привязанность, а связи – помеха. Однако тогда меня это не волновало, я был движем лишь воспоминанием утраченной жизни и горечью по нему. Но именно в тот момент я смог ухватится за Него, карабкаясь наверх из темной ямы. Все это время перед моими глазами было его лицо и эта старая, доверчивая улыбка на полосатых щеках. Я потянулся выше с новыми, внезапно нахлынувшими, силами, вцеплялся пальцами в его руку, так уверенно протянутую мне, и просил, молил, что бы он не отпускал меня больше, не давал опять провалится в пустоту и испепеляющую ненависть. И он держал меня, не разжимал хватки, пока я, наконец, не ощутил под руками твердую поверхность и не увидел землю, пропитанную солнцем. Я жив. Единственное, чего я хочу – посмотреть на него и увидеть все тот же ласковый блеск теплого взгляда, предназначенный только мне. Однако стоило мне повернуться на миллиметр, как все, чего я так желал, начало расплываться прямо перед моими глазами….

Единственный вздох – его рука исчезает.
Один удар сердца – и он падает вниз.
Стоп. Нет.

Время будто остановилось, работая против меня. Он падал вниз, туда, откуда я так отчаянно карабкался – в бездну, окутанную мраком, а я стоял на коленях и не мог даже вздохнуть, слушая медленный удар моего сердца. Глухой и безжизненный. Это было похоже на сон, ночной кошмар, выворачивающий меня наизнанку и заставляющий кричать от ледяного ужаса. Мне было страшно повернуться и увидеть, как костлявые руки смерти обхватывают его фигуру, насильно таща на дно иссушающей мглы. Так не должно было случиться…. Он, словно принял всю мою боль, поражающую даже его столь светлую душу, и, вытянув меня из мрака, отправился на верную гибель вместо меня. Обмен. Моя душа в обмен на него. Пустота медленно вытаскивала из моей плоти свои когти и отступала, уступая место новой боли. Накатившая волна горечи была иной – сильнее и больше, чем та, которую я испытывал раньше. Невыносимая, пожирающая, дикая, уничтожающая изнутри боль. Она была началом моего опустошения. Создавалось ощущение, что весь мир погас, когда тьма поглотила Его, сделав своим пленником и сковав его цепями. Я не понимал, почему он позволил себе упасть, не мог разобраться, как он забрал все светлое, что оставалось во мне на протяжении этих лет. Но важно ли это теперь, когда он оставил меня, хоть и, пытаясь спасти. Нечестно… и больно. Дальнейшая моя жизнь состояла из долгих часов одиночества и нестерпимых страданий. Минуты казались годами, а часы – вечностью. Единственное, что я мог тогда, так это искать, блуждать и пытаться найти смысл своего существования. Просто, когда зашел последний луч солнца, весь мой мир снова опустился во мрак. Тогда то и пришло озарение, точнее малое его подобие, однако оно направляло меня. Я вновь окунулся с головой в свою ненависть, теряясь во времени и не обращая внимания на окружающий мир. И всего бы ничего, если бы продуманный до мелочей план, который я составил, не был разрушен одним единственным человеком – Наруто…

- Ей, Саске. Знаешь, пока тебя не было, произошло все самое интересное.
Суйгецу не спеша подошел ко мне, лениво потягивая воду из стакана. Видеть оскал на его лице было привычным делом, однако смотрел он не так, будто пытался прочесть что – то на моем лице. Я просто стоял, не сводя с него глаз. Мне казалось, что ему попросту нечего делать, вот и решил оторваться на мне. Хотя было странно не наблюдать его перепалки с Карин, кроме того, её вообще не было в убежище. Несколько секунд он молчал, оглядывая меня с ног до головы, а после криво улыбнулся.
- Лидер одолел девятихвостого, а Конан переместила его в убежище. Мы начали извлечение без тебя, ты уж прости, - он коротко фыркнул, отведя глаза, - но через пару часов появился Пейн, начал все крушить, атакуя нас без малейшего колебания. Оказывается, что он просто пытался спасти демона – лиса, правда я так и не понял зачем. К тому же он прихлопнул Карин. Теперь, видишь ли, у нас тут изменения произошли. Узумаки Наруто выжил, однако, как сказал Лидер, потерял память. Отныне он вступил в “Акацуки” и будет напарником с Пейном. Ты же теперь работаешь с Дзюго. Не обижайся, но только ты можешь…
Дальше я его не слушал. Я был сбит с толку его новостью и даже не заметил, как расширились мои глаза, и глухо застучало сердце, набирая темп.

Это было особое чувство, граничащее с отчаянием и счастьем. Помутнение, если можно так сказать. Однако столь внезапное появление всколыхнуло прежние, болезненные мысли, которые я так упорно прятал в самую глубь себя. Все это время я был во власти мрака, предавая Наруто. Ведь он отдал свою душу, что бы вырвать меня из этой опустошающей мглы, а я сломя голову вновь принял тьму в свое сердце, тем самым отдаляя его от себя. Я терял его. Лишался того единственного, чем дорожил. Добровольно рвал нашу связь, превращая её в кровавое месиво….
И даже сейчас, сидя на самом высоком выступе, я терял Наруто. Раз и навсегда. Мне не хватило сил, что бы повернуться к нему лицом и увидеть уже знакомую синеву его глаз. Я чувствовал, что он смотрит на меня, и улавливал краем уха, как Конан что – то рассказывает ему обо мне. Болезненная волна прошла по моему телу от осознания новой реальности. Он больше не принадлежит мне. Наруто вообще не помнит, кто я такой. У меня его попусту забрали. Возможно, это и к лучшему, но тогда почему так тошно и воздух с трудом наполняет мои легкие? Почему я дрожу, закусив до крови губу? Откуда эта горечь и влажные глаза? И снова эта невыносимая боль.
- Наруто…

@музыка: sarry long - generique de fin

@темы: Pain, фанфик, the one, Naruto, пенарутия, NC-17